Ниндзя - Страница 86

— Послушайте, вы не должны... — Док Дирфорт отмахнулся от него.

— Разумеется, не должен. Но я так хочу. — Он улыбнулся и подошел к плите. — Кроме того, у меня давно уже не было гостей к завтраку. Так что сделай одолжение. В последнее время я что-то разленился.

Он поставил сковороду на огонь и положил туда бекон, а потом включил кофеварку. Шипение мяса на плите наполнило его приятным теплом: Дирфорт вспомнил, как готовил завтрак своим дочерям. Как давно это было.

— Ты, видимо, хочешь знать, как дела у Флорама, — спросил он.

Николас сел за стол и налил себе сока.

— А никак, — продолжал Дирфорт. — Он не продвинулся ни на шаг, черт побери.

— Я не удивлен, — заметил Николас и рассказал о том, что случилось в городе.

— Значит, это были твои друзья? Мне искренне жаль. — Док Дирфорт перевернул бекон. — Ты действительно думаешь, что ему нужен Рафиэл Томкин?

Николас кивнул.

— Тогда зачем все эти убийства? Ведь ни одна из жертв не имела к Томкину никакого отношения.

— Нет, насколько мне известно.

— В чем же дело? Зачем он так рискует?

— Я думал об этом. — Николас разглядывал свой сок так, будто на дне стакана можно было найти ответ. — Во-первых, подобраться к Томкину не так-то просто. На это нужно время.

— Тем более он должен бы затаиться. Ведь они не любят яркого света.

— Обычно так, — согласился Николас. — Но этот человек не такой, как остальные. Он взялся за дело, за которое до него брались уже несколько раз. И не случайно Томкин до сих пор цел и невредим. Ниндзя понимает, что нужен более хитроумный план. Вы ведь знаете, что он должен сделать это своими руками. Ниндзя не станет стрелять из укрытия или подкладывать бомбу.

— Я знаю.

Кухня наполнилась аппетитным запахом яичницы. Док Дирфорт протянул Николасу хлеб, чтобы тот приготовил тосты.

— Так вот. Замысел состоит в том, чтобы привести врага в замешательство. Это старинная стратегия кэндо: изменять характер атаки и нападать с разных сторон. Пока враг пытается угадать твои намерения, ты наносишь решающий удар, и он побежден.

Док Дирфорт расставлял посуду, не сводя глаз с Николаса.

— И ты думаешь, ниндзя именно этим занимается? Что ж, это выглядит правдоподобно. — Док Дирфорт принялся за еду, сосредоточенно нахмурив брови. — Ты, конечно, учел и другие возможности, — поинтересовался он через некоторое время.

Николас поднял глаза.

— Какие другие возможности?

— Не знаю. Но они хитрые бестии. Никогда не угадаешь, что у них на уме.

Николас отвел глаза.

— Я встречался с несколькими из них в Японии. — Глаза Дирфорта вспыхнули.

— Правда?

— Это было давно.

— Время для них ничего не значит.

Николас знал, что Дирфорт говорит это исходя из своего опыта. Он молча отложил вилку. Через минуту Док Дирфорт добавил:

— Это не люди.

Было так тихо, что Николас слышал тиканье настенных часов.

— По крайней мере, в них есть что-то нечеловеческое. Сверхъестественное.

Глаза Дока Дирфорта были обращены внутрь, словно он погрузился в далекие воспоминания.

— Наша война, — продолжал он, — была не такая, как в других местах. Мы не наступали, не брали плацдармы и не удерживали их от контратак. У нас не было ни фронта, ни тыла. Утром противник мог находиться впереди, а к вечеру оказывался сзади.

Мы никогда не знали наверняка, где наш враг. Приказы мы получали нерегулярно, а когда они приходили, нам казалось, будто генералы понятия не имеют о реальной обстановке. В нашем лагере царила едва прикрытая анархия — наверное, только она спасала нас от паники.

Это было в конце войны. Почти все мы с самого начала оказались на Тихом океане, и многие были уже не в состоянии сражаться. Мы жили среди малярии, амебиаза и других болезней, о которых я прежде и не слышал. Но начиная с какого-то времени ночи стали для нас страшнее холеры.

Ночами к нам просачивались лазутчики и сеяли бесшумную смерть. Казалось, ничто не может им помешать. Мы удвоили посты, стали патрулировать саму территорию лагеря. Ничего не помогало. В отчаянии, наш командир провел несколько ночных рейдов. Люди стреляли в лесные тени, на крики ночных птиц — и ни в кого не попадали, зато сами оказывались убиты.

После каждого такого случая нас охватывал жуткий, почти суеверный ужас. Потом один идиот вспомнил про Дракулу. Он раздобыл где-то потрепанную книжку и пустил ее по рукам, еще больше нагнетая страх. Но чего еще можно было ожидать при подобных обстоятельствах? Человек всегда придумывает каких-то сверхъестественных существ, чтобы объяснить необъяснимое. Даже теперь, спустя столько лет, я вспоминаю об этом с дрожью. Мы были готовы драться с солдатами из плоти и крови, но не с призраками, которые таяли с первыми лучами солнца. Если бы мы схватили одного из них или хотя бы мельком увидели его, мы бы представляли себе, с кем имеем дело, и нам стало бы легче.

Страх усиливался. Ни один из нас не был трусом; каждому приходилось убивать — даже мне... Но теперь мы столкнулись с силой, которая была за пределами нашего разумения. Знаю, Николас, это звучит глупо, но все так и было, поверь мне.

Мы тогда располагались на острове Лейте. Позади осталось морское сражение в проливе, где мы наголову разбили японский флот. Но на суше дело обстояло иначе: ни Лейте, ни более крупный остров Лусон не были очищены от японцев. Их обескровели, они остались почти без припасов, и мы думали, что это конец.

Но до конца оказалось еще далеко. Накануне сражения из Токио прибыл новый командующий, вице-адмирал Ониси. Спустя два дня он отправился в небольшой городок, где располагался 201-ый отряд японских ВВС. Там Ониси провел совещание, которое сыграло роковую роль в этой войне — хотя в то время мы об этом ничего не знали.